Действие фильма развертывается в наши дни
Время, когда ставился «Отец солдата», потребовало резкого поворота исторического материала — материала военных лет — в сторону современной проблематики. Ответ художников на эти требования можно найти во многих лентах, снятых на разных студиях страны: человек земли, человек и его труд стали средоточием раздумий многих кинематографистов: русских, украинских, молдавских, узбекских, таджикских... Чхеидзе тоже видел своего Георгия Махарашвили сквозь призму современности. Нет, он вовсе не модернизировал своего героя. Но Георгий говорил со зрителем о том, что составляет часть раздумий каждого человека и долго спустя после войны, всегда: о жизни, которой он живет, о земле, с которой он сросся, о хлебе, который он сеет и взращивает.
...С яростью набрасывается Георгий Махарашвили на молодого танкиста, который давит гусеницами танка виноградные лозы. Сколько удивления и боли в его словах: «Ты что, не видишь, это же виноградник?!» Прямо из души рвутся слова: «Ты его только кушать привык! Ты его не поливал, не привязывал, землю не копал... Почему ты такой злой? Думаешь, виноград не живой! Ему не больно, да? Ты еще совсем молодой, ни одного дерева не посадил, а ломать торопишься...»
Вот эта тема посаженного на радость людям дерева и станет основной в новой работе режиссера, которую он так и назовет: просто до сухости и одновременно символично — «Саженцы».
Самый материал войны в «Отце солдата» уже драматизировал действие, обострял проблемы.
Действие нового фильма развертывается в наши дни.
Герой его — такой же старик, который делает свое последнее и заветное дело.
А между тем история, положенная в основу фильма, могла бы стать материалом всего лишь для беглого газетного очерка: старый человек спасает редкий сорт груш. И все. Чхеидзе видит в этой истории глубокое содержание, образ человека, в котором сила и правда нашего советского века. Его волнует мысль о преемственности, о передаче накопленного одним поколением другому. Только так, сохраняя все ценное, все созданное долгим трудом поколений, люди смогут, чувствуя локоть соседа, в одном строю, с севера и юга, с запада и востока идти вперед, делать нашу общую жизнь лучше и красивее.
И опять, как в «Отце солдата», Чхеидзе более всего волнует центральный характер. Перед режиссером опять встает задача необычной трудности — создать образ героя таким, чтобы он стал и символом добра — не в сентиментально-хрестоматийном, а в нашем советском действенно-созидательном смысле этого слова — и вместе с тем вполне реальным человеком.
Труднее всего в искусстве не давать рецепты, не советовать назойливо, а утверждать жизненные принципы, высокие духовные идеалы просто и естественно, как дышишь, п так искренне, чтобы все тебе верили.
Резо Чхеидзе снимает вторую часть дилогии о великой и животворной нашей традиции — мерить трудом все ценности жизни, снимает фильм о нравственной силе человека социалистического мира.
...Идет проба. Медленно бредет старый человек, крепко и нежно держащий за руку девочку. С интересом оглядывается по сторонам, напряженно смотрит, ища нужный дом. Вот заерзала крошечная ручка в его руке... Все просто, обычно, буднично. Старик поступает так, как всегда, — спокойно, осмотрительно, деловито. А Резо Чхеидзе, уже несколько раз пройдя эту сцену с актером, полностью отработав, казалось бы, каждую деталь, все равно снова и снова ревниво и требовательно следит за ним со своего режиссерского места.
Пожалуй, каждый затруднится ответить на вопрос: знаете ли вы самого себя? Поэтому я спросила несколько иначе: чуо вы хотели бы познать в себе и в окружающем вас мире до конца?
Ответ прозвучал неожиданно, но в нем уже исключалась необходимость того, первого вопроса.
— Познать логику человеческого поведения вообще. Ведь как это ни странно, я с каждым днем все более убеждаюсь, что плохо знаю даже себя самого. Лучшие условия для безопасной и честной игры в чемпион казино бесплатно .
